Неточные совпадения
Он с пристрастным чувством, пробужденным старыми, почти детскими воспоминаниями, смотрел на эту кучу разнохарактерных
домов, домиков, лачужек, сбившихся в кучу или разбросанных по высотам и по ямам, ползущих по окраинам оврага, спустившихся на дно его, домиков с балконами, с
маркизами, с бельведерами, с пристройками, надстройками, с венецианскими окошками или едва заметными щелями вместо окон, с голубятнями, скворечниками, с пустыми, заросшими травой, дворами.
В
дом, в котором была открыта подписка, сыпались деньги со всего Парижа как из мешка; но и
дома наконец недостало: публика толпилась на улице — всех званий, состояний, возрастов; буржуа, дворяне, дети их, графини,
маркизы, публичные женщины — все сбилось в одну яростную, полусумасшедшую массу укушенных бешеной собакой; чины, предрассудки породы и гордости, даже честь и доброе имя — все стопталось в одной грязи; всем жертвовали (даже женщины), чтобы добыть несколько акций.
Самый
дом выходил на двор двумя чистенькими подъездами, между которыми была устроена широкая терраса, затянутая теперь вьющейся зеленью и
маркизою с крупными фестонами.
Жена его сидит около
дома в палисаднике, величественная, как
маркиза, и наблюдает за порядком.
Рациборский между слов узнал, что Розанов скоро познакомится с
маркизой, и сказал, что ему будет очень приятно с ним там встречаться, что это
дом очень почтенный.
На этих собраниях бывали: Розанов, Арапов, Райнер, Слободзиньский, Рациборский и многие другие. Теперь
маркиза уже не начинала разговора с «il est mort» или «толпа идет, и он идет». Она теперь говорила преимущественно о жандармах, постоянно окружающих ее
дом.
— В
доме, где живет
маркиза, я наняла квартиру и лучше и дешевле, — отвечала Ольга Александровна.
Эти-то шесть женщин, т. е. пять сестер Ярославцевых и
маркиза де Бараль, назывались в некоторых московских кружках углекислыми феями Чистых Прудов, а
дом, в котором они обитали, был известен под именем вдовьего загона.
В бельэтаже главного
дома обитала
маркиза Ксения Григорьевна де Бараль с сыном, девятнадцатилетним
маркизом, и двумя взрослыми дочерьми, девицами.
— Ггггааа! и такие люди были у меня! И я в моем
доме принимала таких людей! — вопила
маркиза, закрывая рукою свой лоб. — Где Оничка?
Оказалось, что Онички нет
дома. У
маркизы сделалась лихорадка; феи уложили ее в постель, укутали и сели по сторонам кровати; Лиза поехала домой, Арапов пошел ночевать к Бычкову, а Персиянцева упросил слетать завтра утром в Лефортово и привезти ему, Арапову, оставленные им на столе корректуры.
Как праотец, изгнанный из рая, вышел из ворот маркизиного
дома Пархоменко на улицу и, увидев на балконе маркизино общество, самым твердым голосом сторговал за пятиалтынный извозчика в гостиницу Шевалдышева. Когда успокоившаяся
маркиза возвратилась и села на свой пружинный трон, Бычков ткнул человек трех в ребра и подступил к ней с словами...
«Черт возьми, что же это у нее сидит в мозгу?» — спрашивал себя умный человек, даже задувая
дома свечку и оборачиваясь к стенке; но ни одного раза ни один умный человек не отгадал, что в мозгу у
маркизы просто сидит заяц.
Снова раздвинулся самодельный занавес, и на этот раз Юрик, одетый
маркизой, в подоткнутой со всех сторон Евгешиной юбке, в парике, сделанном из пакли искусными руками Фридриха Адольфовича, сидел в кресле в мечтательно-задумчивой позе, а Мая, в костюме пажа, тоже наскоро сооруженном из шелковых платков, набранных со всего
дома, подавала ему букет, став перед ним на одно колено. Эта картина могла бы считаться самой удачной из всех и на нее возлагались все надежды доброго Фридриха Адольфовича, если бы…
Рассказывали, что после нескольких лет безумной жизни с переменными обожателями (
маркиз или, по другой редакции, оперный певец, вскоре был тоже отставлен), Зинаида Павловна, обобрав изрядно напоследок сына одного московского миллионера и пожуировав еще года два на денежки этого «московского саврасика», возвращенного с помощью русского посольства из «угарного» Парижа в отцовский
дом в Замоскворечье, с оставшимися крохами, но со множеством сундуков и баулов, наполненных парижскими туалетами, благополучно возвратилась в свой родной город Т.
Англия предлагала Брауншвейгскому
дому обеспечить за ним русский престол, если Россия обещает ей помогать в борьбе с Францией. Правительница согласилась на это предложение и, подписав договор, представленный ей Финчем, присоединилась открыто к недругам Франции.
Маркиз де ла Шетарди предвидел это решение, но не старался устранить его.
— Вы правительница и располагаете властью, велите Остерману сказать
маркизу Шетарди, чтобы он более не посещал моего
дома.
— Дорогой
маркиз, вы, конечно, у себя, но в здешней стране у стен всех
домов есть чуткие уши… — заметил он и стал передавать посланнику о симпатии цесаревны к Франции, намекнув о надеждах, которые возлагает на него Елизавета Петровна.
Этим она намекала на герцога Голштинского, сына Анны Петровны. Линар разузнал через своих тайных агентов, что против Брауншвейгского
дома более всех интригует
маркиз Шетарди. Он сообщил Анне Леопольдовне обо всех происках
маркиза и советовал арестовать Шетарди, если она не решалась что-либо предпринять против Елизаветы Петровны.
Цесаревна приказала позвонить у двери посольства и велела передать
маркизу де ла Шетарди, что она стремится к славе и нимало не сомневается, что он пошлет ей всяких благих пожеланий, так как она вынуждена наконец уступить настояниям партии… От
дома посольства она отправилась в Преображенские казармы и прошла в гренадерскую роту. Гренадеры ожидали ее.
Князь Андрей приехал в квартиру генерала Бенигсена, занимавшего небольшой помещичий
дом на самом берегу реки. Ни Бенигсена, ни государя не было там; но Чернышев, флигель-адъютант государя, принял Болконского и объявил ему, что государь поехал с генералом Бенигсеном и с
маркизом Паулучи другой раз в нынешний день для объезда укреплений Дрисского лагеря, в удобности которого начинали сильно сомневаться.